Это был потрясающий роман – очень счастливый и очень трагический.
Она – выдающийся скульптор, обласканный советской властью.
Он – талантливейший врач, экспериментатор, мечтавший победить старость. Подлинные герои уникальной эпохи, когда все строилось заново: политика, искусство, медицина. Когда казалось, что нет ничего невозможного. Вера Мухина и Алексей Замков.

Потерять лицо и найти себя

Родовое имение Мухиных с фабриками и складами находилось в Латвии. Отец, преуспевающий купец, занимался торговлей пенькой. Мать Веры умерла от туберкулеза, когда девочке было полтора года. А в четырнадцать не стало отца, и ее воспитанием занялись курские дяди.

В двадцать лет девушка перебралась в Москву. Занималась живописью в студии Константина Юона и у Ильи Машкова. А вскоре случилась трагедия, которая перевернула ее жизнь. Вот что пишет Мухина в своих воспоминаниях: «В конце 1911 года я поехала на Рождество к дядюшке в имение Смоленской губернии. Там собиралось много молодежи, двоюродных братьев и сестер. Было весело. Однажды мы покатились с горы. Я полулежала в санях, приподняв лицо. Сани налетели на дерево, и я ударилась об это дерево лицом. Удар пришелся прямо по лбу. Глаза залило кровью, но боли не было и сознания я не потеряла. Мне показалось, что треснул череп. Я провела рукой по лбу и лицу. Рука не нащупала носа. Нос был оторван. Я тогда была очень хорошенькой. Первым ощущением стало: жить нельзя. Надо бежать, уходить от людей. Бросилась к врачу. Он наложил девять швов, вставил дренаж. От удара верхняя губа защемилась между зубами». Когда девушку привезли домой, то долго запрещали ей смотреться в зеркало – боялись, что она покончит с собой…

В ноябре 1912 года Мухина уехала в Париж – учиться скульптуре и долечиваться. Там два года занималась в академии скульптора Бурделя, ученика Родена. И еще – прошла семь сложнейших пластических операций. Никаких следов от рубцов не осталось – и это чудо, но красавица Мухина не узнавала себя… «У меня мужское лицо. Можно полюбить женщину с мужским лицом?» Она ставит крест на личной жизни и решает стать выдающимся скульптором. Промучившись от безответной любви к бомбисту-революционеру Александру Вертепову, Мухина отправляется путешествовать по Италии. С началом Первой мировой войны возвращается в Италию. И тут происходит историческая встреча с доктором Замковым…

Крестьянский сын, внук крепостного, Замков с пятнадцати лет работал грузчиком, участвовал в революции 1905 года – представьте, был боевиком, близким Красину и Бубнову. Но вскоре порвал с эсерами, поскольку навсегда решил: «людей надо не убивать, а лечить». В начале Первой мировой войны закончил медицинский факультет Московского Императорского Университета и на фронте проявил себя с наилучшей стороны как прекрасный клиницист и диагност. Руководил фронтовым госпиталем в армии, которая осуществляла Брусиловский прорыв.

Немаленькая вера

Как Мухина встретилась с Замковым? Версий несколько. Первая: Мухина добровольно отправилась на фронт сестрой милосердия, в госпитале заразилась тифом и чуть не умерла. Ее выходил доктор Замков… Об этом пишет, например, правнук Алексей Веселовский. Сама Мухина рассказывала по-другому: «С Алексеем Андреевичем я познакомилась в 1914 году. Это был молодой человек небольшого роста, кудрявый. Он тогда только кончил университет. Потом он уехал на фронт добровольцем. И я его увидела только в 16-м году, когда его привезли умирающим от тифа. Месяца два проработала в госпитале, куда прибывали раненые прямо с фронта… Как откроешь грязные пересохшие бинты, кровь, гной. Промываешь перекисью, вши. Работали бесплатно, брать деньги не хотели. Всю жизнь я не любила платных должностей. Люблю свободу».

Кто кого спас от тифа на самом деле – из области семейных мифов. Но вскоре они поженились. И были очень счастливы в своей небольшой квартире на Пречистенке. Мухина вылепила скульптуру мужа и говорила, что он очень похож на Бонапарта. При этом нищета была отчаянная: Замков часто ездил по деревням лечить больных, а возвращался оттуда с картошкой и хлебом. Через два года родился сын Всеволод, причем роды Замков принял дома. В пять лет сын заболел костным туберкулезом, врачи говорили: случай безнадежен. Алексей Андреевич на обеденном столе прооперировал сына – и через два года тот отставил костыли. И потом прожил, кстати, больше восьмидесяти лет…

Вскоре и Мухина, и Замков оказались очень востребованы новой революционной властью. Большевики не жалели деньги, чтобы снести прошлые памятники и повсюду установить новые, революционные. Мухина, вместе с такими блестящими скульпторами, как Татлин, Альтман, Шадр, Коненков, активно подключилась к работе.

В 1928 Мухину ждет грандиозный успех: ее скульптура крестьянки получила первую премию на выставке десятилетия Октября. Она получила тысячу рублей и трехмесячную путевку в Париж…

Одновременно новая власть всячески поддерживала исследования в практической биологии. Новый человек должен быть здоров, вынослив и, в идеале, бессмертен… Замков увлекся поисками резервов человеческого организма, омоложения – в том числе сексуального, и победы над старостью. Узнав о его опытах, профессор Николай Константинович Кольцов, директор Института экспериментальной биологии, приглашает Замкова на работу.

Доктор сверхъестественных наук

Толчком для исследований Замкова послужило недавнее открытие биолога Ашгейма и эндокриолога Цондека. Суть: в моче беременных женщин образуется в большом количестве особый гормон, который восстанавливает половую сферу животных и человека. Замков решил не выделять гормон, а использовать саму мочу беременных, особым образом обработанную, в лечебных целях. Свой чудодейственный препарат Замков назвал гравиданом – от латинского «гравидитас» – беременность.
После многочисленных опытов с животными выяснилось: моча беременных женщин не только стимулирует развитие полового аппарата у самок и самцов, но дает общий омолаживающий эффект. Старые, слабые, полысевшие мыши после инъекций гравидана буквально преображались, молодели и давали здоровое потомство. Такие же результаты были получены и на опытах с лошадьми. К примеру, двадцатилетний жеребец, который от слабости едва мог стоять на ногах и не принимал пищу, после инъекций гравидана стал есть, полнеть, на нем стали снова работать. Кроме того, у него появилось сильное половое влечение.
Первые опыты на людях дали прекрасные результаты. Начал доктор, разумеется, с себя. «Будто выпил бутылку шампанского! Длился этот подъем, ну, дней десять». Дальше – больше. «Очень дряхлые, едва передвигавшиеся, часто едва стоявшие на ногах, под воздействием гравидана восстанавливали свои силы и здоровье настолько, что нередко возобновляли свою половую жизнь. В одном случае у 85-летнего старика появилось сильное половое влечение – и это после 27-летнего полового покоя! В другом случае еще более глубокого старика обвинили в неприличном отношении к соседке-вдове. До лечения гравиданом он был в состоянии старческого маразма, лежа на печи, мог с трудом подниматься, держась за веревку, укрепленную на потолке, и был сильно истощен, почти ничего не ел, плохо говорил и ходил под себя. После нескольких уколов гравидана общее состояние резко изменилось к лучшему: голос стал тверже, речь более четкой, легко ходил пешком большие расстояния в несколько километров и начал работать. С тех пор прошло 6 лет. Старик продолжает работать в колхозе по починке колхозного инвентаря и фаустовской бодрости не теряет».
Профессор Кольцов считал исследования Замкова очень перспективными. После успеха у больных заказы на чудо-препарат стали поступать из аптек – в том числе и кремлевской. Но многие ведущие сотрудники института выступили резко против экспериментов Замкова. В день 47-летия доктора в «Известиях» появился разоблачительный материал за подписью группы ученых, где его называли знахарем и шарлатаном, который производит противозаконные эксперименты на людях. «Панацея! Новоявленному Архимеду от медицины положительно не хватает чувства юмора», – писали они. Замкова обвинили буквально во всех смертных грехах, включая кражу институтской мочи. Через месяц создатель гравидана был уволен – и это стало для него колоссальным потрясением. Он решил бежать заграницу. Мухина уговаривала, но ничего сделать не могла. И согласилась ради любимого мужа бросить все – крупные заказы, деньги, славу… Они взяли паспорта и поехали на юг, надеясь перебраться через персидскую границу. Но уже в Харькове беглецов арестовали и отвезли в Москву. После допросов Мухину с сыном отпустили через пять дней. Замкова приговорили к трем годам административной ссылки в Воронеж, с конфискацией имущества. Мухина отправилась с ним, а любимый дом на Пречистинке был навсегда потерян.
Чудеса обетованные
Впрочем, у Замкова нашлись высокопоставленные покровители – пациенты: начальник оперотдела ГПУ Карл Паукер, начальник разведуправления армии Ян Берзин, Максим Горький, Семен Буденный. Через два года, досрочно возвращенный из ссылки, Замков возглавил научно-исследовательский институт урогравиданотерапии. Скорее всего, благодаря Горькому, который пробил положительное решение вопроса на высшем уровне. Семье выделили просторную квартиру со студией у Красных ворот – и здесь они прожили пять самых счастливых лет. Мухину признали как блестящего скульптора, а Замкова – как ученого-новатора.
Вскоре наступает невиданный бум гравиданотерапии, его производят в промышленных объемах. Во многих городских и даже районных больницах появляются отделения, где лечат гравиданом. «Под воздействием гравидана, -писал Замков, – наблюдается восстановление угасшей половой функции как у мужчин, так и у женщин». Кроме импотенции Замков лечил своим гравиданом самый широкий спектр болезней – от туберкулеза, рака и порока сердца до алкоголизма и наркомании.
Замков организовывает несколько экспедиций на Северный Кавказ для борьбы с эпидемией малярии. Результат потрясающий: больше восьмидесяти процентов больных после инъекции гравидана излечивались. На Дальнем Востоке исцелилась целая военная часть, пораженная отравляющим веществом. Виднейшие профессора-психиатры, в числе которых профессора Плетнев, Казаков, Краснушкин, великий Ганнушкин, утверждают, что гравидан помогает при лечении шизофрении и других психических расстройств. Выдающийся советский психиатр Петр Михайлович Зиновьев в своей лекции о гравидане подробно анализирует преимущества препарата при лечении нервно-психических заболеваний и считает его чрезвычайно эффективным и перспективным препаратом. В психиатрии гравидан широко применяется не только при лечении взрослых пациентов, но и подростков, и детей – практически при всех видах заболеваний.

Применяется гравидан и в ветеринарии: им лечат оленей в тундре, страдающих копытной язвой. В Большой Советской энциклопедии уникальному открытию доктора Замкова посвящена большая статья.У доктора лечатся такие видные коммунистические деятели, как Василий Куйбышев, Клара Цеткин, Молотов, Каганович, Калинин, Горький, Мариэтта Шагинян, Мичурин, Долорес Ибаррури, Орджоникидзе и даже Рихард Зорге. С 1933 по 1937 год через институт Замкова проходит более тридцати тысяч человек – в основном, партийные чиновники, литераторы, актеры. Выздоровление наблюдается в 75-80 процентах случаев. А передовики производства, которые отведали гравидана в больницах, докладывают: мол, после приема чудо-препарата они работают по четырнадцать часов и выполняют план на триста процентов!

Распространение гравидана вызвало в Советском Союзе вакханалию исцелений: слепые видели, хромые прыгали, старики начинали испытывать невиданный интерес к девушкам. Замков стал безумно популярным. Благодарные пациенты заваливали его восторженными письмами и даже стихами:

Творит чудесное страна, страна Советов,
Где жизнь полна расцвета, где пышно техника растет.
Все крепости природы побеждает, загадки жизни, сложные замки свободно открывает!
И вот наш врач, советский врач Замков – с тех пор прошло уж пять годов! –
Вопрос труднейший разрешил, такой придумал аппарат,
Чтоб из мочи сготовить препарат.
Ему название он дал, как нам известно, гравидан!

Это – расцвет гравиданотерапии в СССР, триумф доктора Замкова. В это же время не меньшую долю славы получила и Вера Мухина, создав свой шедевр – «Рабочий и колхозница» для павильона СССР на всемирной выставке 1937 года в Париже. Год работы, без сна и отдыха, колоссальное напряжение… Как-то ночью приехал Сталин, посмотрел – и восхитился. Победа! Это творение Пикассо назвал «величайшим произведением скульптуры 20 века», Мухина стала мировой знаменитостью, сбылись ее самые сокровенные мечты: любимый муж, сын, слава, огромные деньги…

Браки завершаются на небесах

А меньше чем через год в газете «Медицинский работник» появилась статья профессора Кончаловского «Невежество или шарлатанство?», посвященная уриногравиданотерапии. Через два месяца после статьи институт – дело всей жизни Замкова – был ликвидирован. Доктор перенес тяжелый инфаркт и едва выкарабкался. Тогда они каждую ночь ждали ареста – но из ГПУ так и не пришли. За опального доктора вступились сразу три его пациента – Молотов, Каганович и Ворошилов…

В октябре 1941 года семью Замковых эвакуировали на Урал, в поселок под Каменск-Уральском. Фактически – ссылка, где и муж, и жена мучились от невостребованности… Вот что пишет Мухина в Комитет по делам искусства: «Я слишком далеко от событий. Здесь тускло живется… Поэтому не держите меня здесь и скорее пришлите вызов». Вскоре ее вызвали в Москву, где Мухина стала ваять портреты фронтовых героев. А Замков остался на Урале. Он, фанатично верящий в силу гравидана, хотел, чтобы его препарат помогал раненым на фронте и писал во все инстанции бумаги о том, что нужно срочно наладить производство своего препарата. Рвался на передовую – обычным врачом, но ему отказывали. «Милая, дорогая Веруша! В горздравотделе принимают все возможные меры, чтобы меня не пустить. Я всеми силами буду спешить к тебе. Я опять колюсь гравиданом, ем рисовую кашу, и силы начали как будто прибывать», – пишет он жене. А потом опять – тяжелая депрессия, отчаяние. «Милая Веруша, мое пребывание здесь равносильно гибели. Я превратился в старика, которого едва держат ноги. Я не верю, что мне опять удастся возродить дело с гравиданом. Столько борьбы, столько пакостей и гадостей вокруг этого дела меня окончательно сломили и парализовали мою волю и сковали мое желание к жизни. Ты прости, моя милая»…

Все-таки Замкову разрешили вернуться в Москву. Когда Бурденко пригласил Алексея Андреевича к себе вторым хирургом, Замкова вызвали на допрос – и на фронт так и не пустили. Замков был уже тяжело болен, и врачи не скрывали от Мухиной: надежды нет. Он и сам это прекрасно знал. «Я закрываю глаза, и ты выплываешь передо мной. И по моему телу, по всему моему существу разливается какая-то дрожь. Меня так тянут эти осенние леса, освещенные золотым заходящим солнцем. Так захотелось побродить с тобой вдвоем, прижать тебя к груди. Грустно, что нам дано так мало времени».

В 1942 году Замкова настиг второй инфаркт. Пришедшая по вызову молодая женщина-врач, не зная фамилии пациента, рекомендовала покой и, главное, «никаких глупостей вроде препаратов Замкова». Основоположник закричал: «Вон!» – и умер. Ему было пятьдесят девять лет.

Назад, в будущее?

После смерти мужа Вера Мухина создала удивительный памятник Замкову на Новодевичьем кладбище. (Потом он станет их общим, и к надписи «Я сделал для людей все, что мог» после смерти Мухиной добавили: «И я тоже».) Она делала все возможное, чтобы идеи любимого человека не пропали. Но даже она, советский скульптор номер один, пятикратный лауреат Сталинской премии, не могла пробить эту стену.

Все упоминания об опытах Алексея Замкова поверглось строгому табу в СССР, а секрет гравидана был безнадежно утрачен. Энтузиасты пытались потом восстановить его по сохранившимся в архиве записям, но безуспешно. Очевидно, доктор Замков далеко не все свои профессиональные тайны доверял бумаге.

Медицинской реабилитации работ Замкова до сих пор не произошло – а жаль. Ведь, по словам Михаила Корякина, заместителя Центра репродукции человека, доктор Замков стоял у самых истоков пути по омолаживанию людей. Гормон хорионический ганадотропин, который содержится в моче беременных женщин, по сей день активно применяется в медицине для лечения бесплодия и импотенции. Правда, ничего впрыскивать под кожу уже не нужно – ведь можно синтезировать все субстанции и гормоны в виде чистых химических соединений.

Сейчас установлен механизм мужского старения – синдром возрастного андрогенного дефицита, с которым связано угасание половой функции и снижение качества жизни. Медицина объявляет старению непримиримую борьбу. Одна из основных стратегий: заместительная терапия андрогенами – например, тестостероном. Но ведь именно это и предлагал доктор Замков в 1929 году, с помощью своего гравидана…