ДВЕ ЖИЗНИ ГЕНЕРАЛА ДАВИДА САРНОВА, РОДИВШЕГОСЯ В ЕВРЕЙСКОМ МЕСТЕЧКЕ

Марк Зальцберг

Начало в #212, 213, 214

И вот в 1920 году Сарнов вновь, как и в 1915, обратился с письмом к Янгу. «Я думаю, настало время для серьезного рассмотрения моего старого проекта», – писал он. Старая оценка расходов и прибыли, сделанная Сарновым пять лет назад, не изменилась. Он рассчитывал продать за три года радиооборудования для вещания на 75 миллионов долларов! На этот раз Сарнов выиграл – проект был принят. На самом деле, с 1922 по 1924 год сумма продаж составила 85 миллионов.

В 1921 году Сарнов снова «отличился» как пророк. Второго июля этого года произошел бой на первенство мира в тяжелом весе по боксу между непобедимым американцем Джеком Демпси и чемпионом Франции Жоржем Карпантье. Собрав буквально за несколько дней необходимую аппаратуру и арендовав у флота самый мощный радиопередатчик в Нью-Йорке, Сарнов с сотрудниками организовал трансляцию этого боя для тысяч радиoлюбителей по всему миру. В нескольких кинотеатрах Нью-Йорка сотни людей слушали передачу. «Спикеров» еще не было, но изобретательный Сарнов установил в каждом кинотеатре по 300 граммофонных труб, присоединив к ним наушники. И вот такие механические усилители позволили достаточно громко вести эту историческую трансляцию. Ее слушали радиолюбители даже в Европе, и президент RCA Нелли прислал Сарнову из Лондона поздравительную телеграмму сразу после победы Демпси в четвертом раунде. «Вы стали исторической личностью». Это была первая в мире радиотрансляция «живого» спортивного поединка!

1 мая 1921 года тридцатилетний Сарнов был назначен генеральным директором RCA.

Его жалование возросло с 11000 до 15000 долларов в год. Через полтора года он стал вице-президентом, оставив за собою пост генералного директора компании. Радиостанции росли по всей стране, как грибы. По-прежнему почти все они обеспечивали радиосвязь, но уже становились серьезными конкурентами RCA. Начались и юридические неприятности. Компанию обвиняли в захвате рынка, в искусственном сдерживании производства компонентов радиоаппаратуры и, прежде всего, усилительных вакуумных радиоламп, тогда как спрос значительно превышал возможности производства. Сарнову временами приходилось беспокоиться даже за будущее компании. Он не боялся остаться без работы. Десятки конкурирующих фирм звали его на гораздо более выгодных условиях. Но он оставался верен RCA, понимая, что нигде он не найдет более благоприятных условий для реализации своих идей. Он был тем редчайшим в Америке специалистом, который не считал деньги единственной в жизни целью. Даже впоследствии, будучи президентом уже самостоятельной и очень богатой фирмы RCA, он был всего лишь ее акционером и не получал многомиллионных окладов, не в пример другим руководителям крупных компаний. Деньги не занимали его, как таковые, и не ими мерил он свой успех в жизни.

Корпорация начала перерастать те границы, которые были предназначены ей при создании. Сарнову проиходилось все время отстаивать оригинальность задач и вместе с этим независимость RCA. General Electric и Westinghouse склонны были рассматривать

RCA, как одно из своих отделений, ничем не отличающееся от производителей холодильников, стиральных машин или электродвигателей. Естественно, Сарнов не мог этого допустить. Тематика исследований, расходы на новое дело, квалификация и оплата сотрудников должны быть для его фирмы другими. Она стояла впереди всех конкурентов в своей области и могла потерять лидирующую роль, если была бы поставлена в ряд с производителем пылесосов. С другой стороны, конкуренты все время шли по пятам, пользуясь часто разработками RCA и все время беспокоя фирму судами по поводу монополизации ею радиодела.

Я уже упоминал о патенте на вакуумный триод, которым владела фирма. От этого триода произошли десятки моделей усилительных радиоламп со многими сложными функциями. Без них радио было бы просто невозможно ни тогда, ни даже через тридцать лет, когда радиолампы стали постепенно вытесняться полупроводниковыми приборами. Вспомним, что и первые компьютеры были собраны в Англии в 1943 году на тех же вакуумных радиолампах. Ли Де Форест создал поистине бессмертную конструкцию! Mощные усилители и передающие радиостанции до сих пор содержат вакуумные радиолампы Ли Де Фореста. Это были приборы, управлявшие потоками электронов, иногда килоамперной мощности с невероятной точностью и гибкостью. Кроме них ничего подобного так и не появилось. Да ведь и вся область, благодаря электронным усилительным лампам стала называться радиоэлектроникой.

Другой выдающийся талант, Ховард Армстронг, работавший в лаборатории Колумбийского университета, создал сначала суперрегенеративную, а затем и супергетеродинную схему приемника, навсегда ставшую классической и до сих пор использующуюся во всей радиоаппаратуре. Сарнов встретился с ним впервые в 1914 году, и вскоре Армстронг стал другом всей семьи, запросто приходившим «на чашку кофе» как домой, так и в кабинет Сарнова, где происходили обсуждения всех новостей бурно развивающейся науки и технологии. Сарнов убедил дирекцию купить у Армстронга исключительное право на его изобретение, при этом Армстронг получил сначала 200 тысяч долларов наличными и 60 тысяч акций компании, а потом еще 20 тысяч акций, став самым крупным акционером RCA. В результате RCA обеспечила себе право производства наилучшей и, пожалуй, единственно возможной супергетеродинной схемы в радиоаппаратуре, позволявшей прием радиопередач без антенны. И не только производства, но и продажи лицензий на нее другим заинтересованным компаниям. Эта схема позволяла прием радиопередачи без антенны! Доходы RCA в результате этой покупки во много раз превзошли доходы Армстронга. Сарнов знал свое дело!

Изобретения Армстронга и Ли Де Фореста сразу сделали RCA ведущей компанией в Америке по производству радиоаппаратуры. Супергетеродинная схема позволила в тысячи раз увеличить чувствительность приемников, избирательность и чистоту звука. Супергетеродин можно поставить в ряд с радиолампой. До сих пор все радиоприемники работают по этой схеме! Казалось бы, обладание патентами на самые важные компоненты радио ставили RCA вне конкуренции в этой области, однако, по остроумному высказыванию Сарнова, «радиодело быстро перекочевало из лаборатории в суды». В те годы Америку охватила волна борьбы с монополиями, и сотни мелких и крупных конкурентов RCA начали множество судебных дел против фирмы Сарнова. Это стоило многих денег, еще большего расхода времени, и часто его просто не оставалось на работу, не связанную с судами. Сарнов понял, что ситуация зашла в тупик. И он с присущей ему способностью видеть будущее предложил такие изменения в патентном законодательстве, которые позволяли пользоваться патентами без специального разрешения их владельцев в обмен на уплату им определенной суммы денег. Это было революционное и, как казалось тогда всем, рискованное решение.

Сарнов говорил, что такой закон избавил бы его от бесконечных тяжб, а самое главное, способствовал бы свободной конкуренции, защитником которой он был всегда. Его мнение стало решающим не только для публики и специалистов, но и для правительства. Проект закона был подготовлен Сарновым и был принят в 1927 году. Направления развития радио, радиовещания и радиосвязи, а также научных исследований в этой области были видны ему лучше всех. В журнале «American Magazine» еще в 1923 году Роберт Норман писал: «Давид Сарнов сделался величайшим знатоком развития радио и руководства этим делом из всех живущих ныне людей». В годы невиданного роста и прогресса в этой области, путаницы и ложных направлений, неизбежных в столь быстро развивающемся и неизвестном деле, остается непостижимым, как удавалось Сарнову не только безошибочно разбираться во всем этом, но и уверенно руководить своей корпорацией, ведя ее от успеха к успеху. Он был лидером всего радиодела в стране! Его приглашали на заседания комиссий Конгресса, на совещания директоров многих отраслей промышленности, пресса пристально следила за его высказываниями. Он продолжал говорить о том, что радио – это мощнейший механизм организации общественного мнения, образования и распространения настоящей культуры. Он видел пути применения радио в промышленности и медицине, в приборостроении и в науке в целом. Мы теперь знаем, что любой измерительный прибор, любой контрольный механизм содержит в себе радиоблоки. Идеи Сарнова не устарели и сейчас, тем более в век телевидения, которое тоже обязано Сарнову своим развитием, особенно цветное. И конечно же, будучи бизнесменом, он никогда не забывал о прибыльной стороне дела. В Америке никакой идеи, не обещающей прибыли, не купят. Он твердо пообещал уже в 1922 году, что в ближайшем будущем сумма продаж радиооборудования опередит сумму продаж оборудования для механической звукозаписи и воспроизведения. Это были, многим теперь уже не известные, фонографы и граммофоны. Граммофонная промышленность продавала в год своей продукции на 400 миллионов долларов. И Сарнов не обманул публику! Уже в 1923 году радиоаппаратуры было продано в стране на сумму 430 миллионов долларов, и всего лишь за 2 – 3 года радио пришло в каждый дом. А ведь для этого надо было организовать сеть передающих радиостанций и студий при них, надо было привлечь к работе музыкантов и ученых, политиков и инженеров. И все это начиналось с нуля!

Сарнов хотя и заботился о сбыте радиоаппаратуры и о прибыли, (без этого промышленность в капиталистической стране не может существовать), но решительно возражал против превращения радиовещания в бизнес. Бизнесом, по его убеждению, должно быть производство и продажа радиоаппаратуры. Одно дело, говорил он, продать приемник, а другое дело – взимать деньги за его слушание, а тем более, облагать радиослушателя налогом за это. Моя идея, повторял он, связать в единую семью все человечество, дать доступ к культуре и образованию любой, самой отдаленной деревне в любой точке планеты. Можно сказать теперь, что это был идеалистический подход к делу (Сарнов слишком переоценил человечество). «Эфир принадлежит людям» – был его девиз. Ему было очень трудно убедить артистов и музыкантов, что их популярность только вырастет после выступлений в радиостудии. Они боялись, что мало кто пойдет на концерт или спектакль, прослушав его по радио. Уже в 1924 году в стране было 2,5 миллиона радиоприемников и обслуживало их 523 радиостанции. Не следует думать, что все они были построены, собраны и обслуживались RCA, но только Сарнов был столь непреклонным пропагандистом радио, только Сарнов предвидел его великое будущее, лишь он был столь заметной и влиятельной личностью в радиоделе в Америке.

В одной из лекций, прочитанной в Harvard Business School в семестре 1927-28 года, Сарнов уже уверенно говорил о будущих радиотелефонах и телевидении (а впервые он употребил термин «телевидение» еще в 1923 году в меморандуме руководству RCA). В другой лекции он говорил о проникновении радиоаппаратуры во все составляющие технологической, научной и культурной жизни человечества – от астрономии до металлургии. Уже в 1922 году Сарнов в письме к доктору Гольдшмидту схематически определил направление исследовательских работ по созданию портативных и миниатюрных приемников. Еще поразительне его уверенность в те же годы, что будущее радиосвязи принадлежит коротким волнам, несмотря на то что все радиостанции мира работали на длинных волнах. Это значит, что Сарнов внимательно следил за специальной научной литереатурой. Только там он мог найти сведения об открытом недавно “слое Хевисайда”, слое электрически заряженных частиц, окружающем всю Землю на стратосферной высоте. Этот слой обеспечивал надежную радиосвязь на коротких волнах на любое расстояние при очень малых мощностях передатчиков.

В 1922 году Сарнов уже предсказывал установку приемников в автомобилях и любых транспортных средствах: «во всем что движется по земле, воде или воздуху». Через 10 лет радио в автомобиле стало обычным делом. В 1927 году он, обращаясь к высшему командному составу американской армии, говорил об управляемых по радио снарядах, самолетах и танках, о применении телевидения для разведки и т.п. Не удивительно, что этикетка «пророк» была прочно приклеена к его имени американской прессой до конца жизни. Его пророчества сбывались на глазах у удивленной страны. Американский биограф Сарнова Юджин Лайонс писал: «как археолог по кусочкам костей доисторических животных воссоздает их облик, так Сарнов по обрывкам сведений, полученных из университетских лабораторий о новооткрытых свойствах электрона, мог построить картину его будущего применения». Нельзя не согласиться с биографом, что это уникальное свойство. Ведь даже профессор Генрих Герц, открывший существование радиоволн, не сделал никаких практических выводов из своего открытия. И пусть читатель не забывает при этом, что формально Сарнов имел всего лишь восьмилетнее образование!

Продолжение следует