ЗЁРНЫШКИ. ПИСЬМО С ФРОНТА

Полетаева Зоя Сергеевна. С. Шарлык, Оренбургской обл., РФ

В наше время трудно кого-либо чем-либо удивить. Сделать близкому человеку приятный сюрприз ещё труднее, хотя в магазинах изобилие товаров и продуктов. Подсолнечные семечки, например, свободно можно купить в любом продуктовом киоске, даже семечки без скорлупок – обычная, обыденная вещь. Есть у тебя свободное время, покупай семечки всяких сортов и, хочешь грызи их на досуге, хочешь угости кого-нибудь.

В трудные военные годы, на которые пришлось моё детство, о таком продукте, как подсолнечные семечки без скорлупы, никто даже и мечтать не мог, хотя семена подсолнечника выращивались в огородах каждой сельской семьи. Этот «продукт» в разных местах назывался по-разному. У нас их называли «зёрнышки».

Шёл суровый 1944 год. Накануне осенью мы собрали в нашем огороде хороший урожай подсолнечника. Летом крупные, круглые решётки подсолнухов пригибались к земле под тяжестью семян, но привлекали и наглых грачей, которые налетали на нашу «плантацию», не боясь чучела, сооруженного нашей бабушкой и установленного в огороде. Мне и моей маленькой сестрёнке приходилось присматривать за подсолнухами и гонять непрошенных гостей. Но и урожай в готовом, высушенном виде оказался более двух мешков. Бабушка довольная улыбалась и говорила: «За одну зиму, пожалуй, и не погрызём столько семян»

Хороший урожай дали и тыквы, которые были посажены по краю картофельного участка. Крупные, зелёные плоды нужно было убрать с огорода раньше картошки, и по заданию бабушки, мы перекатывали неподъёмные для нас «тыклушки» и складывали их в кучки. Зимой нам, детям, приходилось тщательно выбирать из разрубленных тыкв крупные, скользкие, холодные семена, которые бабушка потом сушила в русской печке на противнях.

В эту осень наша мама принесла из сельсовета белый мешочек из плотной ткани и сказала: «Будем собирать посылку на фронт». Вечерами она стала вязать носки, затем варежки. Посылку нужно было приготовить и сдать к определённому сроку, и все мы очень старались. Нам, малышам, пришлось вручную расчёсывать овечью шерсть, бабушка пряла пряжу на ручной прялке, а мама, при свете коптилки, вязала носки. Связала 3 пары носок и 2 пары варежек. Этими вещами не заполнилось и половины посылочного мешочка, а в скудном вдовьем хозяйстве лишних вещей, а тем более продуктов, не было.

Главой семьи у нас была бабушка. В ту зиму ей шёл 56 год, но она работала председателем колхоза. Каждый день допоздна взрослые были заняты на колхозной работе, а мы, малыши, старательно выполняли их задания на весь день. В те годы наше детство окончилось рано, мы повзрослели в детсадовском возрасте. Помню, чтобы собрать посылку, пришлось забить бычка до начала холодов, и за говядину выменять несколько кусков солёного свиного сала. Других продуктов почта не принимала. И мы всей семьёй мучительно думали, чем заполнить свободное пространство посылочного мешочка, чтобы в нём не оставалось пустого места? Решение неожиданно подсказала маленькая Тамара. Она подошла к бабушке и сказала: «Давайте нагрызём и пошлём на войну зёрнышек. Подсолнечных и «тыклушечных». Пускай солдатики поедят»

У нас с сестрёнкой появилась работа. Бабушка давала нам задание: нагрызть и сдать ей вечером полный стакан подсолнечных зёрнышек. Грызть калёные семечки и не есть зёрнышки было ох как не просто! Но мы старательно выполняли «бабушкину норму». Иногда даже перевыполняли, хорошо понимая, что посылку отправят на войну и, втайне надеясь, что она попадёт нашему папке. Иногда нам помогала няня Маня, соседская девочка, которая училась в 4 классе. Примерно через неделю, беленький мешочек, сшитый мамой, мы заполнили подсолнечными зёрнышками. Но в посылке снова осталось пустое место. Мама приготовила еще один мешочек, побольше, и мы с сестрой стали заполнять его тыквенными зёрнышками.

Когда, наконец, посылка была готова, наша няня Маня, под мамину диктовку, написала: «Солдатики, простите, что мы не придумали ничего лучше, когда собирали посылку. Мой муж, Андреев Сергей Филимонович пропал без вести еще в октябре 1941 года, но я и мои дочки Зойка и Тамарка ждём его и будем ждать. Ведь всякое бывает. Дочки мои (Зойке седьмой год, а Тамарке – пятый) очень старались нагрызть для вас зёрнышек. Ешьте зёрнышки и бейте хорошенько фашистов, а главное вернитесь живыми с войны. Нам тут в тылу живётся очень трудно, а когда война кончится, всё равно будет легче. Желаем вам здоровья и уцелеть. Андреева Наталья Кондратьевна». Дальше мама указала наш адрес.

Не знаю, как взрослые, а мы, дети, стали ждать «письмо с войны», как только отправили посылку. Что оно обязательно придёт, мы были почему-то уверены. До поздней осени мы каждый день выбегали на дорогу и ждали «почтариху». Увидев нас, она издали отрицательно качала головой, а мы здоровались и уходили домой. Когда начались холода, встречать почту мы не стали, но долгожданное письмо всё-таки пришло в наш дом в начале 1945 года. Оно было написано на листе плотной бумаги, похожей на тетрадную обложку, очень красивым, отчетливым почерком. Всей роднёй мы перечитывали его много-много раз. И все хуторские солдатки под любым предлогом побывали у нас, и всем мама читала это письмо. Поэтому до сих пор я отчётливо помню его содержание. Вот оно:

«Милые детки! Пишет вам командир экипажа танка Т-34 Коваленко Иван Сергеевич. Спасибо вам за посылку и особенно за зёрнышки. Мы их разделили на три равные части между членами экипажа, а когда стали есть, все трое расплакались. Каждый вспомнил своих деток. У меня тоже две дочки, чуть постарше вас. Семья моя осталась под немцами на Украине, и до сих пор я не имею о ней никаких вестей. Семья нашего водителя Семёна Савчука осталась на Смоленщине. У него 3 детей и старики родители. Он тоже о них ничего не знает. И только один из нас, казах Тажмухметов Темирбан, иногда получает письма из дома. Мы знаем, вы ещё не умеете писать. Пусть нам напишет ваша мама. Целуем вас в курносые носики и милые мордашки. Желаем дождаться вашего отца с войны. Гвардии ст. лейтенант Коваленко Иван Сергеевич». На другой странице была приписка: Мы теперь воюем за границей. Германия уже близко, и война скоро кончится. Надеемся дожить до Победы»

Мы стали просить маму, чтобы она ответила. Но мама развернула письмо, всмотрелась в красивые, отчётливые буквы, вздохнула и сказала: «Этот лейтенант, наверное, грамотный, ещё посмеётся над нашими каракулями. Ну его, не буду писать» и спрятала письмо подальше.
В нашей семье оно хранилось очень долго. Единственное письмо с фронта.